Егор Трофимович, был очень доволен крепко пожимая продавцу руку. Мужчина средних лет, роста выше среднего, приятного наружностью, аккуратного в одежде по мещанской моде и окладистой стриженной, чистой бородой. Сделка была выгодной, восемьдесят листов кровельного железа удалось купить на четверть дешевле, чем от цены если брать прям с завода. На то она и ярмарка. Купцы и производители ставят минимальную наценку, что бы на больших объёмах продаж сделать себе хорошую выручку. От того люди весь год ждут и копят деньги, что бы потом всё нужное и необходимое купить на ярмарке по самой годной и удачной цене.
Купец принял и пересчитал деньги, сдал медью сдачу и жестом показал батракам, что бы те грузили железо в телегу покупателя. Две запряженные кобылы мерно переминались с ноги на ногу постоянно отгоняя хвостами кусачих мух. Егор Трофимович мерно считал каждый загруженный лист. И, тут, со счет его сбил племянник Митька.
Недоросль восемнадцати лет отроду. Крепкий рослый, хорошо одет, старший сын в семье. Ветер в голове, простоват, жизни не видал. Взять его на ярмарку попросил его отец, младший брат Егора Трофимовича. У парня скоро свадьба намечалась, вот и хотел он приглядеть подарки для будущей невесты. Пару платков, нитки и иглы для вышивания.
— Дядь Егор, тут дело такое. – Парень говорил сбивчиво и явно на нервозном азарте. – Дядь Егор дай взаймы десять рублей. Я тебе, как приеду отдам. Вот, честное слово, отдам. – Видя, что дядя не торопится лезть в кошелёк Митька решил пойти, так сказать, с козырей. – Ну, чего, да там дело верное, я тебе двадцать рублей отдам. Ты мне только сейчас дай червонец.
Дело явно выглядело скверным. Егор Трофимович оглядел парня и задумался. Сперва он подумал, что тот в карты или кости проигрался и теперь просит деньги что бы отыграться. Но, потом эта версия отпала. Поскольку, в таких случаях говорят, что тут и сразу деньги отдадут. Были у Егора такие друзья в армии, пропащие люди, очень плохо жизнь закончили. Так что, вариант с карточным долгом отпадал.
— Зачем тебе такие деньги? – Спросил Егор Трофимович у племянника. Но, тот не торопился раскрывать свой план. Переминаясь с ноги на ногу, словно очень сильно хотел в туалет, он продолжал умилённо и с лицом церковного блаженного смотреть на дядю.
— Ну, надо, позарез надо. Там дело верное, точно говорю. – Митька помялся поёжился, покрутил глазками из стороны в сторону, подумал немного и решил всё таки поделиться с дядей своей затеей. – Там это, человек верный говорит, что у него письмо от его друга. Друг на каторге умер просил матери письмо отнести. А в письме том сказывает где он клад зарыл. Добычу, что у купца Тришкина из дому унёс. Так вот, человек тот говорит, что сам уже дойти до матери своего друга не сможет, нога гангреной пошла, а волю друга надо исполнить, грех это он ему перед смертью обещал, честное слово давал.
Человек тот, сказал что у меня сердце доброе и со мной можно договориться, если я пообещаю отдать половину от клада матери его умершего друга, то он мне письмо отдаст. В письме том все верные приметы, где клад искать. А, чего, я думаю дело верное, пополам поделю по честному слову, половина мне половина матери. Я и согласился, единственное, что человек тот просит для себя на лечение ноги, всего то ничего, десять рублей. Я так подумал, десять рубле не жалко коли в той тайной поклаже пят тыщ золотом лежит. Я ведь на те деньги, даже с половины и свадьбу громкую сыграю и дом свой большой построю, с железной крышей.
— Ишь ты, целых пять тыщ золотом!!! – Удивлённо но со смехом воскликнул Егор Трофимович.
— Ага, вот и я говорю. Целых пять тыщ, и всё этот в овраге прикопано по дороге к селу Васино. А Васино это то, что от нас в десяти верстах. Там мать помершего друга живет Агафьей зовут. Её там все знают.
— А ты письмо сам видел? – Спросил Егор Трофимович у племянника.
— Кончено же, мне его показал тот человек. – Было видно, как у Митьки от мандража и жадности дрожала нижняя губа. Он её постоянно прикусывал, облизывал и посасывал.
— Так, а как ты понял, что там про клад написано, ты же читать не умеешь? – Егор Трофимович хотел уже влепить глупому Митьке оплеуху, как назидание. Но, потом подумал и решил, что одной оплеухи будет мало, поэтому нужно его, как следует опозорить. Так опозорить, что бы всё село смеялось и было это ему уроком на всю жизнь. – Ну, чего стоишь, веди сюда того человека, посмотрим, чего он хочет за десять целковых.
Митька повернулся и дал знак стоящему неподалёку нищему калеке. Тот верно ожидая именно этого момента двинулся в их сторону. Сильно ковыляя на больную ногу, при этом, всем телом, опираясь на кривой костыль выстроганный из рогатины орешника. То, что этот оборванец не был хромым Егор Трофимович увидел сразу. За двенадцать лет на воинской службе он повидал немало раненых и калеченных, и никто из них так демонстративно, но при этом без какой либо боли на лице, не хромал.
А, когда оборванец подошел и встал рядом изгибаясь в притворной боли и поглядывая на рослого Егора Трофимовича из под пояса, тут и вовсе стало понятно, что это чистой воды мошенник. Тряпки в которые человек нарядился были рваными и штопанными многократно. Якобы больная нога пораженная гангреной перемотана грязными обрывками тряпья намерено испачканными кровью, всё было сделано грамотно, кроме одного. Егор Трофимович прекрасно знал, как дурно пахнет от человека больного гангреной. А от этого лихоимца пахло банным мылом и берёзовым веником. Никак вчера ещё в баньке от души парился.
— Здравия вам и детям вашим, родителям вашим, всем здравия и господнего покровительства. – Проговорил быстро и еле внятно калека
— И, вам дожить до второго пришествия – Ответил с усмешкой Егор Трофимович. – Тут племянник мой Митька сказывает, что у тебя мил человек, есть письмо от друга умершего. И, дескать, в том письме тайной раскрыто, где тот золото припрятал. И, что по письму этому золото то сыскать можно.
— Всё верно говорено. Так и есть. – Ответил калека, стараясь выжимать из своего голоса, как можно больше страданий от телесных недугов.
— А посмотреть письмо то можно? – В этот момент, солдатская сноровка нутром подсказала Егору Трофимовичу, что где-то рядом есть угроза. Мужчина осмотрелся и увидел, что в нескольких шагах за ними наблюдают два ушлых мужика. Один росточком невелик, жилистый с рыжей копной волос и редкой бородёнкой, второй типичный держиморда. Лет двадцать отроду, детинушка стоеросовый, откормленный, морда круглая, пузо провисает, а кулаки, что три у простого человека.
Тут Егор Трофимович невзначай потянулся к телеге и достал черенок от лопаты. Взял он этот черенок за середину, а один конец приставил к пятке правой ноги.
Видимо, показывать то самое заветное письмо человеку грамотному не входило в планы калеки, от того он достал его из складок своего рваного одеяния и сказал. – Письмо вот оно, но показывать его не стану. А, то хитрый какой, прочтёшь письмо и сам вперёд сваго племянника клад откопаешь. А, он мне червонец обещал. С чего же он этот червонец вернёт?
От последних слов у Митьки ещё больше и сильнее задрожала нижняя губа, а руки не находили места. Он их то заламывал, то за пояс закладывал, то рукава на рубахе одёргивал.
— Так может и нет никакого клада? – Егор Трофимович, понял, что шутить уже поздно, сейчас разговор пойдёт совсем в другом русле, угодил он благодаря своему племяннику в очень серьёзный оборот.
На что калека затянул свою долгую и нудную историю. Про каторгу, про друга лучшего, про письмо любимой матери, но дослушать это до конца не довелось. Те двое мужчин, что стояли и наблюдали, скорее всего по знаку от калеки, подошли и вмешались в разговор.
— Мил человек, а чего вы калеку обижаете? – Протяжным и на распев голосом с явным вологодским акцентом сказал рыжий мужчина. При этом, он распахнул полу своего кафтана и показал большой нож с костяной ручкой. Это был уже даже не намёк, а прямая угроза и судя по всему, просто десятью рублями тут уже точно не обойтись. Егор Трофимович прекрасно понял, если просто достать кошелёк, то отберут всё что есть. Он огляделся по сторонам и понял, что подмоги ждать неоткуда. Все торговцы на ярмарке явно знали этих бандитов. От того все делали вид, что ничего не происходит. И, только искоса да украдкой наблюдали, чем же дело закончится.
— Сынок твой, — Продолжил рыжий свой разговор. – Сговорился с калекой? Был уговор? – Рыжий посмотрел на Митьку, тот в ответ уверенно махнул головой. – Лады били на десять рублей? – Митька опять утвердительно кивнул. – А лады – это дело серьёзное, тут отказа быть не должно. Тут, если что, у него и свидетели есть, так ведь Мякиш? – Рыжий обратился к своему молодому подельнику. Тот, в это время, собрал свои толстые, как сардельки, пальцы в кулак и угрожающе постукивал в широкую ладонь. Звук был такой, как будто масло колотили в маслобойке.
Егор Трофимович ещё раз осмотрелся. Делать было не чего. Если Митька успел с этим калекой договориться и бил в лады – значит деньги надо было отдавать. Лады дело серьёзное. С другой стороны, стоило ему из сумки достать кошелёк и показать сколько у него есть денег, тут одним червонцем дело не закончиться, отберут всё, а у него там было больше ста рублей. Помимо кровельного железа, гвоздей и скоб Егор Трофимович планировал сегодня купить много чего для строящегося дома. Даже часы с боем. А тут такая ситуация.
Делать было нечего. Возможно, кто-то и обратил внимание, что всё это время Егор Трофимович стоял словно часовой на посту, крепко прижимая правой рукой к пятке черенок от лопаты. Но, что это могло быть, гражданский человек вряд ли мог догадаться.
— Делай раз. – Сказал на выдохе Егор Трофимович и отработанным годами армейских тренировок движением сделал выпад левой ногой повторив классический штыковой удар в подчелюстной отдел шеи. Правда у Мякиша там было три подбородка, однако удар был такой силы что он, как холодец затрясся и от болевого шока закатив глаза рухнул подняв большое облако пыли.
Рыжий, успел выхватить нож из-за пояса но Егор Трофимович произнёс – Делай два. – И, полукруговым движением черенка вывернул руку с ножом в сторону, и под фразу – Делай три. – Сделал шаг правой ногой и концом черенка словно прикладом винтовки нанёс сокрушительный удар аккурат в висок рыжему. От такого удара ноги бандита оторвались от земли и он сделав полразворота в воздухе рухнул на землю рядом с Мякишем. – Делай четыре. – Егор Трофимович повернулся в сторону калеки. Но, того уже не было рядом. Бросив костыль и не оглядываясь, тот бежал прочь с прыткостью молодого козлика. Какая там нога? Какая там гангрена?
Народ затих, все были настолько удивлены и поражены произошедшим, что просто недоумевали как такое могло произойти? А тем временем, Егор Трофимович, поднял с земли брошенное калекой письмо, взял черенок за конец и со всего размаху три раза съездил по спине и другим частям тела своего нерадивого племянника.
-А, ну, бегом в телегу, у нас времени нет совсем, этот твой калека сейчас дружков звать будет. – Егор Трофимович быстро пересчитал погруженные в телегу листы железа, всё было верно. Он забрался на лавку и хлопнув лошадок вожжами торопливо стал выезжать с ярмарки.
Выехали из города, проехали три верстовых столба и только после этого убедившись, что погони за ними нет смогли перевести дух. Митька обиженно молчал постоянно потирая распухшую от удара черенком руку. Ему было невдомёк, что сегодня он ещё легко отделался, а так мог бы уже лежать в какой-нибудь канаве с кишками на пузе.
И. только, когда стало понятно, что им больше ничего не угрожает, Егор Трофимович достал из кармана сюртука то самое письмо. Зрение ещё не подводило, так что читал мужчина с трудом и то из-за витиеватости подчерка. Митька с интересом заглянул в развёрнутый лист бумаги и спросил не оставляя надежды.
-Ну, что там? Где клад то закопан?
Егор Трофимович не прочитав и половины громко выругался, горько плюнул и скомкав листок бумаги швырнул его в придорожную канаву где после дождя ещё не высохла лужа.
— Срамота!!! Чего там? Вот женишься через пару лет расскажу, а пока мал ещё до таких тем.
На самом деле, в письме не было ни единого слова про клад или любовь и раскаяние к матери. Это было обычное рекламное письмецо, которое проститутки и иные продажные женщины рассылали состоятельным мужчинам. Письма такие оформлялись в виде любовной переписки с описанием и намёками на способности барышни. Зачастую там бывали такие откровенности, что слово «срамота» было вообще неуместно.
Через пару месяцев Митька женился, гуляли всем селом. Егор Трофимович достроил свой дом и сошелся с молодой вдовой у которой было трое детей. Время шло, годы миновали, вот только Митька никак не мог забыть тот день и то письмо. Всё ему казалось, что дядька Егор обманул его. Была в том письма правда, было сказано где пять тыщ рублей золотом запрятано. Вот, только Егор Трофимович, прочитал письмо и выкинул его, затем в одного откопал клад и дом свой достроил, и хозяйство хорошее завел и детей поднял, а Митька так в батраках да чернорабочих случайным заработком перебивался. Поэтому, когда в восемнадцатом году в село пришли большевики и организовали совет, Митька одним из первых сообщил о том где живет кулак и мироед Егор Трофимович Митрохин.
Сноровка человека как выкройка, строит человека, и дом построил от того что не глуп.
А тот глупец как был идиотом таким и остался ла еще ничтожество.
А рассказ с картины великолепно