Лесной мох пышно и обильно покрывал брёвна, которым было более семидесяти лет, делая их более мягкими и ещё более громоздкими и объемными. Вертикальные сваи стояли твердо, указывая на небо. Вода заполнила немецкий блиндаж под самую крышу, превратив его за долгое время в рассадник для комаров и прочей живности, которая охотно размножается в болотистой, стоячей воде.
Мы стояли и молча смотрели на остатки эпохи. Не спрашивая ни о чём и не говоря ни слова, я знал,что он думает о том же, о чём и я — «здесь была война… сначала немецкие захватчики возводили эти сооружения, дабы укрыться от артиллерийского огня и от опустошающих русских январских морозов. Позже эти позиции займут наши бойцы…
Попав в окружение они приспособят эти сооружения в земле под себя… Не зная кому и сколько будет отведено ещё прожить, каждый будет надеяться на то, что жизнь закончится не здесь…что он выйдет из окружения…что они разобьют врага…что вернутся домой…» Эти мысли будоражат воображение, заставляя думать тебя о многом иначе…
Знать свою историю нужно для того, чтобы понимать настоящее. Но понять масштабы той истории, можно только побывав в тех самых исторических местах.
Мы с В. пристально смотрели на это разрушенное безжалостным временем сооружение. С левого угла висел гофрированный шланг от противогаза, кем то ранее «поднятый» с этого самого блиндажа. На бруствере лежало ещё несколько. В округе оказалось более десятка таких же затянутых блиндажей. Нас погрузило в историю… Мы не желали думать о смерти, представлять себе, как люди заживо замерзали и умирали от ран, голода и холода, в мучениях, вдали от родного дома и семьи, но эти мысли уводили нас в прошлое, этот блиндаж переносил нас в февраль 1942 года.
